В мае 1985 года началась перестроечная антиалкогольная реформа
40 лет назад генсек ЦК КПСС Михаил Горбачев начал свою антиалкогольную кампанию — последнюю в советской истории. Идеологи кампании «Трезвость — норма жизни» полагали, что одна из причин стагнации экономики СССР — падение нравственности строителей коммунизма и халатность на производстве из-за массового алкоголизма. Как советские люди в эпоху перестройки справлялись со стрессом и запретами в условиях острого дефицита спиртного — в материале «Газеты.Ru».
«Запасы старинных вин вылиты в канализацию»
Никогда еще в России и СССР не пили так, как в «застойные» годы, при Брежневе, Андропове и Горбачеве. К началу 1980-х, по статистике, советский гражданин за год выпивал 10,5 литра алкоголя. Или 53 бутылки водки. И это без учета самодельных спиртных напитков и суррогатов.
Причин роста потребления алкоголя в позднем СССР было несколько. Во-первых — Великая Отечественная война. С военными травмами и стрессом из-за тяжелейших жизненных условий большинство людей пыталось справиться с помощью самого доступного средства — спиртного. Во-вторых, у Советского Союза была мобилизационная, заточенная под нужды ВПК экономика, а сфера досуга была развита достаточно слабо. Выпивка была самым простым способом расслабиться — дома, на кухне, или на даче с друзьями. Алкоголь сопровождал любое торжество у миллионов советских людей.
Выпивать начинали нередко от скуки — или из-за отсутствия служебных перспектив. Влиял на настроения людей и тоталитарный характер государства, которое старалось контролировать в том числе и духовную сферу жизни граждан.
В России бороться за трезвость начали еще при царе. При этом доходы от продажи водки составляли существенную долю поступлений в государственный бюджет. Последний сухой закон в Российской Империи был введен в годы Первой мировой войны.
Советская власть также то боролась с пьянством, то наращивала доходы казны за счет введения акцизов.
Но пить в стране продолжали — и если казенное вино заканчивалось, люди переходили на суррогаты или наркотики.
К началу 1980-х водка составляла порядка трети от общего объема выпиваемого алкоголя. В 1982 году председатель КГБ Юрий Андропов направил генсеку Леониду Брежневу записку о необходимости усиления борьбы с пьянством. Созданная по случаю комиссия предложила увеличить производство вина и пива и расширить сеть кафе и пивных.
Эти меры помогли сократить объемы продажи крепких напитков. Однако результаты оказались не очень впечатляющими.
К тому времени плановая экономика СССР, во многом истощенная гонкой вооружений и сильно зависевшая от цен на нефть (которые упали), начала стагнировать. Однако в Кремле считали, что справиться с ситуацией можно путем социальной мобилизации населения — то есть идеологическими мерами, «перестройкой» сознания.
В том числе — борьбой за трезвость и рабочую дисциплину. 7 мая 1985 года ЦК КПСС принял постановление «О мерах по преодолению пьянства и алкоголизма», а Совмин СССР — о тех же мерах, а также «по искоренению самогоноварения».
Всем органам власти предписывалось усилить борьбу с пьянством.
Производство алкоголя решили значительно сократить, а время и места продажи спиртного — ограничить.
Помощник Андропова, политический обозреватель Агентства печати «Новости» (АПН) Игорь Синицин в мемуарах отмечал, что его шеф, недолго пробыв генсеком, только-только успел наладить выпуск дешевой и сравнительно качественной водки.
«…Водки, которая, по его мысли, должна была для начала вытеснить собой вреднейшую для здоровья «бормотуху» и одеколон, который частенько употребляли внутрь пьяницы. Новый дешевый сорт советской водки получил сразу же у народа любовное название «андроповка».
Однако продолжатели «дела Андропова» Михаил Горбачев и Егор Лигачев фактически второе лицо в партии после генсека Михаила Горбачева «принялись за дело борьбы с алкоголизмом столь рьяно, что спиртные напитки стали выдаваться по талонам и карточкам, а богатейшие виноградники повсеместно вырублены».
Трезвость – норма жизни
Антиалкогольная кампания Горбачева разворачивалась под лозунгом «Трезвость — норма жизни». Трезвость пропагандировали в СМИ и с помощью плакатов и лозунгов.
Помимо этого, цены на водку выросли в два раза. Продавали спиртное лишь в определенных магазинах с 14 до 19 часов. За пьянство на рабочем месте могли уволить или исключить из партии. Были созданы «зоны трезвости», где запрещалась продажа и употребление спиртного. За распитие грозили штрафы.
При этом идеолог антиалкогольной кампании Егор Лигачев утверждал, что главная причина роста пьянства — рост производства алкогольных напитков.
По всему Союзу вырубались виноградники. В Молдавской ССР извели 80 тыс. га из 210 тыс. га. В целом по СССР площадь виноградников сократилась почти на треть.
О сухом законе узнали и советские граждане за границей — например, советский офицер Сержан Казакпаев, воевавший в Афганистане, в дневнике отмечал, что в Союзе повсеместно большие очереди — «километровые», а купить «ничего невозможно, даже имея деньги».
«Ребята обсуждают эти меры между собой, говорят так, что наш народ пил, пьет и пить будет. А запретный плод он сладок вдвойне. Если не будут продавать алкогольные напитки в магазине, их будут делать люди в домашних условиях, но пить все равно будут», – писал он.
Биохимик Лев Остерман в дневнике писал, что указ о борьбе с пьянством реализуется «по-идиотски».
По его мнению, «все делается чересчур ретиво, дает обратный эффект». А удар был нанесен по самому широкому народному пристрастию — и весьма жестко. «Не подставляют ли Горбачева, чтобы подорвать его популярность?» — задавался вопросом ученый.
Литературовед Лев Левицкий записал, что «кругом только и разговоров, что об антиалкогольной кампании».
В аптеках лекарства со спиртом можно купить лишь с двух часов дня. «Календула, травяные настойки, одеколон отпускается трудящимся в то же время, что и горячительные напитки. Тройной одеколон из-за широкой его доступности малоимущим вообще снят с продажи».
Левицкий жил в Ленинграде, и как-то ездил за грибами на границу с Финляндией. И оставил воспоминание о реакции на антиалкогольную кампанию партийных деятелей среднего уровня, с которыми оказался в одном автобусе:
«На обратном пути, когда мы проезжали Зеленогорск, где перед винным магазином выстроилась гигантская очередь, один из райкомовцев наклонился ко мне и шепнул: «Ну зачем это было делать? С пьянством надо бороться, но не так же. У нас без перегибов ничего не обходится. Полвыходного наши люди должны гробить, чтобы купить бутылку». В Москве очередь занимают с 11. Торжество эгалитарности. Раньше очереди состояли по преимуществу из женщин, добывавших закуску. Теперь же к ним присоединились мужчины, вожделеющие бутылку».
В народе ходили анекдоты: «Объявление в троллейбусе: остановка «Винный магазин», следующая «Конец очереди».
Водку, как и многие другие продукты, продавать начали по талонам. В месяц на одного взрослого человека полагалось по две бутылки в «руки» в месяц: либо 1 л водки или коньяка либо 1,5 л вина или шампанского. При этом отоваривали водочные талоны и трезвенники — бутылка водки превратилась в своеобразную валюту. Спустя некоторое время кое-где, например, на Севере и Дальнем Востоке, водка закончилась — и по талонам стали выдавать спирт.
Нидерландский дипломат Пит Бювалда также отмечал, что действие сухого закона ощутили на себе и иностранные послы.
«Приходится не отходить далеко от стола, чтобы суметь положить на свою тарелку икру, семгу, пирожки, фруктовое пирожное и при этом еще выпить бокал вина [водки нет: горбачевская антиалкогольная кампания в полном разгаре. — прим. автора]. Опоздавшим же трудно подойти к столам и они остаются ни с чем, но и у нас в это непривычное для ланча время почти нет никакого аппетита».
Поэтесса Белла Ахмадуллина в частном разговоре возмущалась действиями советских властей: «Вы сделали жизнь такой ужасной, не отбирайте хотя бы наркотиков, которые помогают ее перенести».
Исполнение запрета на употребление алкоголя даже на частных мероприятиях контролировала милиция. В СССР к отмечающим свадьбу или другое торжество компаниям нередко подходили милиционеры и составляли акты — если на столе замечали спиртное.
«Дважды приходил милиционер и интересовался, какую пьем водку и сколько. На свадебном столе увидел бутылку водки, на которой не было ресторанной печати. Составили акт», — записывал в дневнике житель Украинской ССР Николай Василенко.
К тому времени 4 млн советских граждан находились на принудительном лечении от алкоголизма, 25% алкоголиков были женщинами, приводил данные помощник Горбачева Анатолий Черняев.
«По потреблению алкоголя на душу, мы превзошли дореволюционную Россию в два с половиной раза. 30 млрд в год прямого убытка, а если считать косвенные последствия — все 80 млрд. В то время, как от продажи водки — доход 5 млрд. Горбачев говорил, что речь идет не только о главной социальной проблеме настоящего времени, а о биологическом состоянии народа, о его генетическом будущем. И если мы этой проблемы не решим, ни о каком коммунизме не может быть и речи», — отмечал Черняев в дневнике.
Госплан СССР пытался возражать Горбачеву, мол, стоит задуматься о сокращении бюджетных доходов от продажи алкоголя. Но Горбачев «смазал» критиков: «В коммунизм на водке хотите въехать!»
По словам Черняева, наткнуться на нетрезвого человека тогда можно было где угодно.
«С утра играл в теннис два часа. По пути домой зашел в магазин купить овощей. Там от директора до продавщиц все пьяные. Им закон об алкоголизме не писан. Попробуй, уволь. Найдешь кого взамен?
На другой день зашел в овощной магазин на ул. Герцена. Полчаса стоял в очереди. Товар, хотя и с грядки, — ужасающего вида. Бабы скандалят с директрисой, той палец в рот не клади, к тому же тоже пьяная».
Писатель Дмитрий Каралис вспоминал, как с друзьями закупал алкоголь перед своим днем рождения в Прибалтике. Указ о борьбе с пьянством вышел накануне, и отпускать позволялось не больше двух бутылок в одни руки. Шатаясь по дачным поселкам, друзья нашли магазинчик, где в ассортименте был только кубинский ром «Гавана клаб».
«По Указу нам полагалось шесть. Сначала мы взяли у скучающего продавца свои законные. Поинтересовались, нельзя ли по случаю дня рождения — я показал паспорт — закрыть один глаз на закон и дать еще несколько бутылок.
— Не палошена, — даже не глянув в паспорт, ответил здоровяк в фартуке и клетчатой кепке».
Чтобы купить еще спиртного на компанию, друзья решили меняться одеждой.
Третий друг изображал шофера, сходив в магазин без шапки и верхней одежды. Потом Каралис вывернул свою куртку мехом наружу, взял с земли палку и пошел внутрь изображать старика. Продавец выдал ему еще две бутылки рому, а в спину сказал — «Никогда такого карнавала не видел!»
Всего им удалось тогда купить 14 бутылок.
На русском Севере купить спиртное тоже было проблемой. Писатель Николай Коняев отмечал, что в день, когда в единственный магазин в округе привозили водку, очередь растягивалась до сельсовета. Ехали сюда и с Вологодчины, и из Карелии.
«Стоят в очереди по три-четыре часа и потихоньку звереют. Бьют стекла в магазине, рвут двери, друг друга тоже рвут. За три дня до моего приезда в поселок убили в очереди человека. А одну старушку, которая, отстояв в очереди, купила водки на поминки по сыну, догнали, ударили по голове, сбили с ног и расхватали бутылки. И это посреди дня. Вот и сегодня, хотя и повысили цены на алкогольные напитки, а возле магазина — мамаево побоище».
Писатель Юрий Нагибин сравнивал ситуацию с сатирой Салтыкова-Щедрина. Вместо водки пропагандировался стадион, вместо застолий — марафонские забеги. Свадьбы предлагалось праздновать под ситро.
«Еще один гиньоль: трезвость — норма нашей жизни. У водочных магазинов чудовищные очереди, ближе к концу дня — столпотворение, в парфюмерных магазинах исчезли зубные порошки, паста, тройной одеколон; говорят, что научились оттягивать спирт из гуталина.
Продажа сахара возросла в сто раз — гонят все. Найдены и другие заменители алкоголя: делается надрез на темени и туда капают ацетон; надевают на голову полиэтиленовый мешок и чего-то впрыскивают или порошок насыпают. Много случаев отравления, усилилась наркомания. Даже женщины-хозяйки злятся, у них отняли последнее — гордость гостеприимства».
«Пьянка загнана в быт»
Член Политбюро ЦК КПСС, председатель Совмина РСФСР Виталий Воротников отмечал, что меры борьбы с пьянством в стране были необходимы. Однако боролись c этим злом сугубо административными мерами.
«В стране резко сократилось производство винно-водочных изделий под нажимом Центра. Это повлекло за собой экономические перекосы. Процветает самогоноварение. Из торговли исчезают сахар, спиртосодержащие лекарства, парфюмерные изделия. Возмущение народа нарастает. Бюджет теряет десятки миллиардов рублей. Однако статистика дает «успокаивающие» цифры снижения продажи алкоголя. Но пьянство — продолжается. В итоге такой метод борьбы за трезвость проваливается», — писал Воротников в мемуарах.
И хотя за два года удалось снизить уровень потребления алкоголя с более чем 10 литров на душу населения в год до 4,2 литров — «выявились серьезные негативные процессы».
Сокращение числа магазинов вызвало рост очередей. Выросла спекуляция вином и водкой. Варить самогон, с которым советская власть боролась с 1917 года, начали уже не только в деревне, но и в городе.
Начался дефицит сахара, вырос спрос на сладкое — чтобы варить брагу. А кроме того, все больше начали пить суррогаты — одеколон, лосьоны и тому подобное. Выросло также количество наркоманов и токсикоманов, писал Воротников.
Михаил Горбачев на заседании Политбюро признал, что сугубо административные меры не дадут нужного эффекта. «Пьянка загнана в быт». Он также заявил, что производство вина и пива сократили «неоправданно».
«Пиво, шампанское, сухое вино, может быть, даже чуть поднять. Посмотреть сеть магазинов, открыть дополнительные. Навести порядок», — подчеркнул генсек.
Однако было уже поздно. В 1987 году в экономике СССР начался жесткий кризис. И хотя антиалкогольная кампания принесла определенные плоды, и уровень потребления алкоголя снизился, бюджетные потери оказались слишком велики. А в условиях общего кризиса плановой экономики эти потери в десятки (если не сотни) миллиардов рублей имели критическое значение.
Вывести экономику СССР из падения Горбачеву не удалось. Вскоре Советский Союз распался. А позитивные итоги антиалкогольной кампании были погребены под социальной катастрофой 1990-х. Показатели потребления спиртного на душу населения в 1994 году превысили значения десятилетней давности.
Что думаешь? Комментарии