О сколько можно суд вершить осатанелою толпою
Над той, где Сорок Сороков, стоит с протянутой рукою
Над той, где Сорок Сороков, стоит с протянутой рукою.
Отчизна бедная моя, как я хочу, чтоб ты восстала
Из пепла, боли и руин, чтоб не боялась, не дрожала.
Чтобы величие твое не показным лишь было только
Кругом измена и обман, паденье нравов видеть больно
Кругом измена и обман, паденье нравов видеть больно.
В круговороте бытия, средь неустройства и разлада
За ширмой прячется чума, зовет к себе на пир разврата
За ширмой прячется чума, зовет к себе на пир разврата.
Когда не будем знать, кто мы, своих корней и своих предков
То «пепсикольная страна» сожрет нас мигом, без объедков.
Они и так, как злые псы с слюной текущею из пасти
Стоят у наших рубежей, скулят и лязгают от счастья.
От предвкушения того, что ты оплот последний христианства,
И что ты не будешь никогда грозой всемирного пространства.
Однажды мы, предав царя должны покаяться пред Богом,
Мы, преступив закон небес в миг стали изгнанным народом,
Пора покаяться, понять, мы предавать уже не можем.
Мы все стоим у той черты ступив во тьму, мы в свет не вхожи
Мы все стоим у той черты ступив во тьму, мы в свет не вхожи.
О сколько можно суд вершить осатанелою толпою,
Над той, где Сорок Сороков, стоит с протянутой рукою
Над той, где Сорок Сороков, стоит с протянутой рукою.